|
Иннокентий Кузьмич Глушков (23 января 1932 г. – 25 марта 2001 г.) – учитель математики, школьный завуч, преподаватель физики, математики и методики ее преподавания, заместитель директора по учебной работе, директор Оршанского педагогического училища (колледжа), руководитель экспериментальной площадки по становлению интегрированной специальности «Учитель начальных классов – воспитатель дошкольных учреждений», Заслуженный учитель школы РСФР, Отличник народного просвещения СССР.
В 2001 году Указом Правительства Республики Марий Эл Оршанскому педагогическому колледжу присвоено имя Иннокентия Кузьмича Глушкова.
С 2001 года на базе Оршанского педагогического колледжа ежегодно проводятся «Глушковские чтения» – межрегиональные конференции работников дошкольного, общего, профессионального, высшего и дополнительного образования.
|
 |
 Педагогическая классика – это педагогическое знание, имеющее непреходящую ценность, передаваемое педагогическим писанием и педагогическим преданием.
Педагогическое писание – это письменные тексты, раскрывающие тайны профессионального дела.
Иннокентий Кузьмич Глушков написал мало. Оставил в наследие своим ученикам одно методическое пособие, несколько статей в центральном журнале советского начального образования – «Начальная школа» и несколько десятков статей в республиканских и районных газетах. Но то, что он на- писал, – это классика: она помогает решать узловые проблемы обучения математической грамоте и подсказывает, как находить путь следования основополагающим законам достодолжной жизни. Вот, к примеру, выдержка из его маленькой книги «Методика работы над задачей в начальной школе»:
«Надо научить, чтобы дети с первого урока, с первой задачи правильно отвечали на требования учителя:
- Назовите условие.
- Назовите вопрос.
- Назовите решение.
- Назовите ответ.
Надо учить выполнению этих требований на многих последовательных уроках, так как навык выделения структуры задачи <...> вырабатывается мед- ленно» (Глушков И.К. Методика работы над задачей в начальной школе, с. 4).
Это ведь не только секрет математической грамотности, но и секрет жизненной грамотности, код решения жизненных задач любого человека!
В своих педагогических писаниях Иннокентий Кузьмич классичен потому, что умел выделять ответственность ученика и ответственность учителя. Он подчеркивал, что должен знать в соответствии со школьной программой, какую именно умственную работу должен сделать ученик – центральный субъект процесса учения. Но условия, ресурсы – это в руках и в зоне ответственности учителя. У нас, в Казахстане, такое понимание зон ответственности сейчас очень активно осваивается и обсуждается в рамках многоуровневой программы повышения квалификации учителей общеобразовательных школ, разработанной Центром педагогического мастерства, Назарбаев Интеллектуальными школами совместно с сотрудниками факультета образования Кембриджского университета [BNews.kz «www. bnews.kz»]. Мы в пылу инновационной деятельности иногда забываем, что в работах наших классиков тоже есть подпорки, поддержки, твердые и проверенные основания для решения нашей современной задачи взращивания в детях субъектной позиции и образовательной самостоятельности.
К сожалению, Глушков и его коллеги писали очень кратко, обобщенно, в основном оценочно, в формате газетных статей. Может быть, потому, что Оршанка всегда была и теперь тоже очень скромна. Наверное, это прекрасно, что она не мнит о себе. Но заодно она не очень-то пристально приглядывается к своим мировоззренческим и технологическим находкам, достижениям, не рассматривает их в системе глобальных педагогических процессов, не описывает их и, следовательно, не делится своими настоящими ценностями с коллегами в международном профессиональном пространстве. Это огорчает.
Радует, что усилиями своих учеников и соратников, своих преемников в лице педагогов и членов администрации педагогического колледжа, особенно усилиями своей преемницы Светланы Яковлевны Яровиковой, нынешнего директора, полноценно живет Глушков в педагогическом предании.
Педагогическое предание – это то, что чтущие определенную педагогическую систему передают один другому и потомкам словом, примером, подходом к организации педагогических ситуаций, регламентом действий.
 В самом педагогическом колледже и в среде его выпускников, в поселке Оршанка и в республике Марий Эл наследие Глушкова живет в устных рассказах, нередко в байках, но еще больше в принципах делания профессионально-педагогических и житейских дел, в типе отношения к делу, к коллегам, к студентам, к детям, к родным и близким, к предкам и наследникам. Оно живет и в самих зданиях колледжа и в шуме посаженных при Глушкове деревьев вокруг учебных корпусов и общежития, в не- известно как достигаемом сочетании дачно-огородных трудовых традиций и обширной эрудированности, постоянного пребывания педколлектива в музыкально-театрально-художественных событиях. Оно вплелось в традиции и ритуалы, в принципы организации мероприятий, составления расписаний, внимания к нуждам студентов и во многое-многое другое. Это педагогическое предание Глушкова так разнопланово богато, что трудно представимо в журнальной презентации. Мы сделаем лишь попытку показать некоторые грани предания через рассказы тех, кто работал с Глушковым, и обратимся к воспоминаниям В.А. Петухова, Л.Г. Богомоловой, Э.Я. Полушиной, В.Г. Опалева, Н.В. Егошиной, В.Н. Добрыниной, П.Е. Емельянова.
Глушков был «краеугольным камнем» со дня создания Оршанской «кузницы учителей» в 1963 г. Один из прекрасных директоров педучилища, ушедших затем на повышение, Виталий Андреевич Петухов, например, подчеркивал: «Под руководством Глушкова и его активном участии формировались традиции, обычаи, праздники, знаменательные события в жизни коллектива педагогов и учащихся. Вместе с этим создавалось главное, отрабатывалась технология, методика формирования личности педагога, вооружения каждого необходимым набором знаний, умений, овладение техникой педагогического труда. Иннокентий Кузьмич создавал необходимый настрой в работе коллектива, умело объединял, координировал усилия каждого».
Я, автор этой статьи, училась и учусь сейчас у Иннокентия Кузьмича. Да, я учусь у него сейчас. Сейчас, когда я по возрасту старше того Иннокентия Кузьмича, который по-отечески позаботился о моем образовании, и того Кузьмича, который был моим завучем в педагогическом училище и как мудрый старший брат опекал мое педагогическое становление. Научаюсь ли чему-либо? Так ведь хочется себе позволить не научиться, даже найдешь сколько угодно оправданий: не тот у меня характер, не те обстоятельства и обязательства, ... погода, в конце концов, не та.
Но я учусь, потому что в трудные минуты жизни стучатся в сердце воспоминания о том, как решал проблемы Иннокентий Кузьмич. Он решал просто: увидел, поставил вопрос перед коллективом, добился принятия решения, до- бился выполнения решения, проконтролировал до действительного исчезновения проблемы.
Увидел, что мероприятия в училище начинаются с затяжками. Вот на со- вещания и на педсовет учителя не вовремя приходить стали: сначала у одного срочные дела были, и он задержался, потом у трех-четырех такие важные дела появились. Студенты на студсовет стали опаздывать, и друг друга все больше и чаще вынуждены стали ждать. Назначенная на 19 часов дискотека и та начиналась на 15-20 минут позже. Собрал Иннокентий Кузьмич педагогов, по- ставил вопрос, добился принятия решения: все мероприятия начинать минута в минуту в назначенное время, а входные двери закрывать за 10 минут до начала мероприятия (вот в минутах, возможно, я уже ошибаюсь: я же умудрилась пройти через организованный им опыт как безответственный исполнитель, а не как ответственный ученик). Объявил на линейке всему коллективу решение. С этого дня начал его выполнять. Первую неделю за 10 минут до начала мероприятия входные двери на ключ закрывал сам. Очень часто бывало, что проделывал это прямо перед носом особо важных, считающих себя занятыми уникально важными делами. И сразу же шел открывать мероприятие. Мероприятие начиналось минута в минуту. Когда опаздывающих стало очень мало, редкие единицы, передал функцию закрывания дверей дежурным, открытие мероприятия – ответственному ведущему (в настоящее время в понятийном поле педагогики начала XXI века можно бы сказать: руководителю проекта или процесса).
Увидел, что студенты не успевают пообедать за время обеденного перерыва. Собрал студсовет, классных руководителей, поставил вопрос. Добился решения: организовать питание в три смены, перестроить расписание, выделить три 20-минутные перемены, из каждой группы по 2 дежурных отправлять накрывать столы за 15 минут до звонка с урока. Первые недели сам находился в столовой все время обеда. Стоял на возвышении (столовая одновременно была и актовым залом, поэтому имела невысокую сцену), решал все производственные вопросы здесь (по всем вопросам все к нему шли в столовую, как в кабинет) и следил, как работают повара, как выполняют свою работу дежурные, как обедают студенты. Все возникающие вопросы брал на контроль. Например, оказалось, что некоторые студенты не едят какие-то блюда. А кухня не могла позволить большое разнообразие блюд. Иннокентий Кузьмич снова собирал всех, кто мог повлиять на решение этого вопроса, и нашел решение. Он добился, чтобы ни один студент не голодал в течение учебного дня. Когда все проблемы и проблемки утряслись, он передал функцию контроля дежурному учителю.
Райком комсомола потребовал подготовить отчет комсомольской организации училища на районной конференции. Студенты решили, что будут выступать комсорги групп. Постановили, что выступать будут комсорги всех групп. А это – 30 человек. Как всем успеть? Иннокентий Кузьмич научил нас выступать ровно по 1 минуте. И одноминутное выступление сделать содержательным, интересным, запоминающимся. Провел расчеты: кто из вы- ступающих, когда и где должен быть, чтобы между выступлениями не было паузы больше 7 секунд.
Я тогда вместе со всеми восхищалась, как решал проблемы Иннокентий Кузьмич. Но как мне подобное трудно дается и часто вовсе не дается! Даже не в масштабах большого коллектива, а хотя бы даже в личном единичном масштабе или в масштабе группы учителей в 5-6 человек.
Об этом же говорил В.А. Петухов: «Иннокентия Кузьмича очень выгодно отличала его собранность в делах. Тщательное продумывание всех сторон намечаемого. Кто, когда, что будет делать, кто несет ответственность за качественное исполнение его. Продумывал все детали предстоящего дела. Я понимал (а это всегда подтверждала совместная работа), что если за дело взялся Иннокентий Кузьмич, то оно будет сделано наилучшим образом. Годы работы в одной команде были для меня хорошей школой управленческого труда. Благодарен жизни за то, что она предоставила мне такую возможность. Я часто на протяжении дальнейшей свой жизни, трудовой деятельности вспоминал и все еще вспоминаю эпизоды и ситуации из нашей совместной работы, когда приходится искать варианты решения задач, которые преподносит жизнь и которые часто возникают в повседневной трудовой деятельности, и они почти всегда помогают находить верные решения».
Эльвира Яковлевна Полушина, заслуженный учитель Республики Марий Эл, награждена Орденом Трудовой Славы 3-ей степени, тепло вспоминает Иннокентия Кузьмича по впечатлениям, которые она получила, непосредственно учась у него в педучилище в период с 1966-го по 1969-й годы, а затем четверть века работая под его началом в своей альма-матер преподавателем русского языка в группах будущих учителей начальных классов с обучением на марийском языке.
«Когда я в 1975 году заканчивала историко-филологический факультет МГПИ им. Н.К. Крупской, в комиссию по распределению молодых специалистов поступила заявка на мое имя из Оршанского педагогического училища на преподавателя русского языка и литературы. И меня направили сюда на работу. Безусловно, я этому очень была рада: попасть в такой богатый опытом коллектив – это счастье. Но было и очень ответственно: а вдруг не оправдаю доверия своих учителей? Было страшно. Директор В.А. Петухов провел со мной собеседование, говорил, как ответственно быть классным руководителем, как много сил необходимо приложить при подготовке студентов к педагогической практике, как молодому специалисту, возможно, трудно будет вести уроки методики преподавания русского языка в национальной школе, так как почти нет материала по этому предмету.
Но совсем по-другому принял меня Иннокентий Кузьмич. Он сказал: «Эта – наша, справится. Порядки наши знаешь, работай. А мы будем контролировать». И в первый же год дали мне и классное руководство, и педагогическую практику, и уроки методики русского языка. А опыта работы в начальной школе – всего один год, правда, в малокомплектной.
Наступил сентябрь. Группы едут на сельхозработы, а с ними – классные руководители. Инструктаж с классными руководителями проводил завуч – Иннокентий Кузьмич. Он, обращаясь к начинающим руководителям, говорил: «Прежде всего, добивайтесь создания условий в колхозах, чтобы учащиеся были в тепле, сыты и не болели. Домой без уважительной причины никого не отпускать. И самим всегда быть на рабочем месте». Это был первый совет, который запал в мою душу, как классного руководителя. Потом еще много раз обращалась, как классный руководитель, в трудных ситуациях к нему, и он всегда выслушает, внимательно так посмотрит и скажет: «А сама-то как думаешь?». А дальше начинался анализ ситуации, поиск путей решения. И создавалось такое впечатление, как будто ты до такой мысли сама и додумалась. Возникала уверенность, что стоит подумать – и все получится! Что ты молодец! Это, несомненно, воодушевляло. Может, поэтому впоследствии у меня хватило сил в качестве классного руководителя сделать десять выпусков. Он учил уважать каждого студента, каким бы он ни был.
Но больше всего я благодарна ему за анализ посещенных им моих уроков.
Если в институте нас учили, как проводить уроки русского языка, литературы, то никто никогда не учил тому, как проводить сами уроки преподавания методики языка, чтения, чистописания, внеклассного чтения. Вот этому меня учил Иннокентий Кузьмич. В первое время интересовался, какая тема следующего урока по методике русского языка, но ничего не говорил, не спрашивал, как я его собираюсь проводить, а говорил, что придет на урок. Учебников по методике русского языка в то время не было, и кое-какие темы приходилось объяснять по интуиции, хотя можно было спросить у опытного коллеги Петра Емельяновича, но я по своей неопытности думала, что это нехорошо.
После проведенного урока обязательно проводился анализ в этот же день, по свежим следам. Иннокентий Кузьмич сначала похвалит, заметит, что удалось, а потом не говорит, что что-то не правильно, а начинает со мной рассуждать, как еще можно было этот вопрос решить, как наглядно это показать, как можно было сформулировать задание, чтоб студенты сами до такого вывода дошли. Анализируя урок, вместе обсуждали варианты его построения для данной темы, определяли оптимальный вариант. Мне кажется, что с каждым молодым преподавателем Иннокентий Кузьмич также «возился» и на мои занятия особенно долго ходил. Я ему за это всю жизнь благодарна. Именно так он взращивал молодых преподавателей. Он умел радоваться нашим успехам, как ребенок, и при этом говорил: «Знай наших!». Иннокентий Кузьмич очень гордился своими выпускниками и часто отзывался о них: «Этот – наш. Этот выдюжит. Он еще, когда учился, я помню, как …». И начинались воспоминания о том или ином выпускнике, которого назначали или директором школы, или еще каким-нибудь начальником, куда повыше.
 После такой его школы мне не страшно было проводить ни занятия на курсах повышения квалификации учителей, ни уроки во время разных проверок. Конечно, уроки и занятия получались, наверное, разные – удачные, менее удачные… Но я всегда знала, что урок должен быть не формальным, не для показухи, а настоящим, где бы студенты и обучались, и воспитывались, и учились уважать друг друга, болеть друг за друга, учились преодолевать трудности, учились бы самосовершенствоваться, чтоб каждый студент чувствовал свой рост, продвижение вперед. Не «двойками» надо «душить», а понимать каждого, ведь трудно научиться овладеть неродным языком за короткий срок. Я поняла это, еще обучаясь в педагогическом училище, когда Иннокентий Кузьмич, отпустив свою коллегу и супругу Лидию Александровну на обед во время экзамена, сам начал принимать у нас экзамен. Мне достался билет по обучению решению задач на время. Надо было рассказать о четырех способах, а я забыла один из способов. Он мне не стал подсказывать, а привел какую-то задачу в качестве примера, и я быстро сообразила, какой последний способ. Тогда я поняла: оказывается, на экзаменах тоже можно обучать.
Мне нравилось посещать открытые уроки Иннокентия Кузьмича. Они отличались стройностью, логикой. Удивительно было, как одно вытекало из другого, как узоры при вышивке, и вывод напрашивался сам, все становилось на свои места, все трудное казалось легким и простым. Мне кажется, не я одна пыталась подражать ему в построении своих уроков…»
Действительно, И.К. Глушков был большим мастером обучения молодых специалистов на рабочем месте, мастером управления профессиональным становлением. Этот его труд проявляется (аналогично свойствам воды океана в каплях воды) в воспоминаниях тех, кому посчастливилось начинать свою педагогическую карьеру под руководством Кузмича.
Как точно ставил на рельсы молодых специалистов Иннокентий Кузьмич, когда таковые по- являлись в училище! Я и в этом вопросе не была внимательным учеником: я не интересовалась даже, как он работал с другими молодыми специалистами. Только запомнила, как он ставил меня.
Во-первых, он меня загрузил на 200%. Дал много часов, классное руководство и, кажется, потирал руки от удовольствия, когда на меня наваливали общественные поручения. Я, по наивности, полгода думала, что меня так нагрузили потому, что все остальные еще больше нагружены. И вдруг под новый год услышала жалобу одного опытного педагога: «Иннокентий Кузьмич мне так мало часов дал, не дает заработать». А я вела те самые часы по тем самым предметам, которые хотела вести эта жаждущая женщина! Недолго думая, я обратилась к самому Кузьмичу: «А зачем Вы мне так много часов дали?» Он мне прямо ответил: «Если выживешь, значит, работать будешь. Не потянешь, быстрее уйдешь, место занимать не будешь. Закаляю я вас, молодых специалистов».
На уроки приходил редко и без всякого предварительного предупреждения. Но шел из учительской вместе со мной и по пути в класс развлекал разговорами. Вот пришел он ко мне на педагогику в группу будущих учителей физкультуры на пару: пятый-шестой уроки. Сел за последнюю парту. Смотрит, слушает, изредка что-то записывает. Совершенно спокоен. А во мне внутри какие только эмоции не хороводят и не вопят! Потому что эти уроки проектировались перед тем, как свалиться спать в 2 часа утра. Мысля уже вкривь и вкось, на- деясь на авось, я написала подробный план первого урока и приблизительный план второго урока этой «физкультурно-педагогической» пары. И вот сидит теперь и на этом самом последнем приблизительном уроке завуч. Не сбылись мои тайные надежды: «Может, посидит на первом уроке, а на второй уже и не придет?» Ха, разве Иннокентий-то Кузьмич на пол- дороге что-нибудь бросит? Он мужественно изучил оба моих урока. Я, как «Вицин» меж «Никулиным» и «Моргуновым» на кавказской дороге, простояла оба урока между своими внутренними приказами «стоять!» и «держать лицо!». После урока зашли в учительскую, устроились у его рабочего стола. Он спрашивает: «Как урок? Что сама думаешь?» Я положила перед ним свой «двубортный» план с одним подробно продуманным уроком и другим «авосисто» составленным кратким планом: «Вот так и прошло: первая часть разнообразная и целенаправленная. А вторая больше держалась на работе студентов по учебнику по моим заданиям». Мне тог- да казалось, что дать задание поработать с текстом на уроке – это устроить себе, учителю, передышку. Иннокентий Кузьмич выслушал все и сказал: «Свои недоработки ты сама хорошо знаешь. А давай-ка посмотрим, во что может развиться вот этот прием, который ты применила вот в этот момент урока, ... и вот этот ...». И нарисовал передо мной несколько очень увлекательных перспектив. В том числе и перспективу обучения студентов работе с книгой на моих уроках педагогики. Пригласил на свой спец- курс для первокурсников «Научная организация учебного труда». И стал этот день моего конфуза моим праздником и началом полугодичного курса учения на его спецкурсе вместе с первокурсниками училища. До сих пор и на бумаге, и на компьютере я мыслю теми форматами, которые освоила на его уроках, вижу любой текст в тезисах, аргументах и иллюстрациях, в субъектах и предикатах...
Глушков был выдающимся специалистом по управлению талантами. К сожалению, эта сторона его деятельности никем не исследована и не оценена не только по достоинству, но даже хотя бы в малой мере. Он никогда не говорил терминами теории управления талантами, но практически он блестяще реализовал многое из того, что вошло в число основополагающих положений этой теории. Гораздо раньше того момента, когда Дэвидом Уоткинсом был придуман термин «Talent management» (1998), в малоизвестной миру Оршанке учитель математики и заместитель директора педагогического училища по учебно-воспитательной работе Иннокентий Кузьмич Глушков практически вел «деятельность в области управления персоналом, направленную на вовлечение сотрудников в инновационный процесс, формирование творческих стимулов и развитие творческого потенциала сотрудников». Он умел насыщать коллектив невероятно разными талантливыми людьми, умел видеть их и поддерживать коллектив в целом и каждого педагога в состоянии максимальной эффективности на том месте, в преподавании того предмета, специалистом которого был тот или иной пришедший в коллектив талант. Он ведал ершистость талантливых, непредсказуемость реакций одаренности в тривиальных даже ситуациях и умел направить энергию таланта в полезное русло. Нередко своим авторитетом, своим поступком он становился рядом с неординарным и непопулярным поступком коллеги, увлеченного и увлекшегося какой-то невероятной новой идеей. И брал удар на себя, оберегал другого. Он умел строить небосвод, на котором одновременно могли светить все звезды, образуя единый свет смысла.
Под его руководством работали очень талантливые, выдающиеся люди. Все они считают, что годы работы с Иннокентием Кузьмичом были годами достижений не «вопреки», а «благодаря». Вот, как, например, вспоминает Петр Емельянович Емельянов, Народный учитель СССР, Заслуженный учитель РСФСР, Заслуженный учитель МАССР, легенда марийского края, авторитет научного мира марийского языкознания и литертуроведения, об участии Глушкова в его делах:
«Иннокентий Кузьмич постоянно интересовался работой марийского творческого объединения им. М. Шкетана. Творческое объединение работало со дня открытия педучилища с 1963 г. по 2000 г. С 1967 г. по 1996 г. проводились научно-практические конференции объединения. Почти на всех тридцати конференциях присутствовал Иннокентий Кузьмич, делился добрыми советами. Например, в апреле 1991 г. на 25-й конференции выступил на тему «Оршанское педагогическое училище Марийской СССР — кузница по подготовке педагогических кадров (к 25-летию выпуска специалистов из стен этого училища), и в апреле 1993 г. на 27-й конференции – «Жизнь Оршанского педучилища за 30 лет». Он активно участвовал и в подготовке студентов – участников конференций. Так, в апреле 1972 г. на 6-й конференции студентки 4 курса Зинаида Патрушева и Магдалина Суворова выступили по теме «Меры длины, площади, веса, объема, жидкости на марийском языке». А руководителем, консультантом был Иннокентий Кузьмич. Все это для меня незабываемо, потому всегда буду держать в памяти».
Талантливейшая и чрезвычайно щедрая на разнообразные литературные мероприятия Нина Викторовна Егошина (Отличник народного образования, Заслуженный учитель школы Марийской АССР) вспоминает: «Иннокентий Кузьмич, как руководитель, никогда не стоял над душой, не командовал, не давил, не призывал к чему-то во имя чего-то. Он доверял учителю. В нашем коллективе никогда не было никакой ругани, склок, группировок. Очень спокойная, доброжелательная обстановка».
Те, кто работали в коллективе долгие годы, считают: «Всегда требователен был к себе, к студентам и преподавателям. Тактичен, умел понимать людей. Будучи завучем, он первым приходил в училище и уходил последним. Хотя у него и был свой кабинет, но он в основном весь день находился и работал за столом в учительской. Это было очень удобно для преподавателей, которые в любой момент и по любому вопросу могли обратиться к нему и получить квалифицированный ответ. Иннокентий Кузьмич всегда пользовался авторитетом у коллег, а у учащихся тем более. Он знал в лицо каждого студента, умел с ними разговаривать, вызывать на откровенность. Раньше всех знал о происшествиях – плохих и хороших. Разбирался с «героями» событий и принимал справедливые решения. Увлеченный человек, неутомимый труженик, большой эрудит, умелый организатор и внимательный руководитель; прекрасный семьянин, отзывчивый друг. Как бы он ни был занят, всегда выкроит время, чтобы выслушать человека, постараться вникнуть в проблему, подсказать, помочь словом и делом» (Опалев Виталий Георгиевич, Заслуженный учитель школы Марийской АССР).
Таланты в училище и в колледже любили. Потому, наверное, много внимания уделялось искусству. И предъявлялись высокие требования: «Иннокентий Кузьмич Глушков был самым строгим из всех завучей, а особенно был строг к музыкантам. Ходил на зачеты (он в душе был музыкантом), пел в музыкальном ансамбле под руководством баяниста Анатолия Артемьевича Соловьева, а аккомпаниаторами ансамбля были Виктор Павлович Захаров и Татьяна Львовна Кошкина. Он старался присутствовать на уроках музыки, даже делал замечания, и, когда студент играл неправильно, на анализе он говорил: «Сайогыл! » («Не хорошо» – по-марийски). В училище проводилось много концертов, особенно к юбилейным датам. Иннокентий Кузьмич непосредственно принимал участие в их подготовке: в концертные программы включали музыкальные композиции, фрагменты из кинофильмов, и он сидел со своим флажком, сигналя, когда «начинать» (Добрынина Валентина Николаевна, Заслуженный работник культуры Республики Марий Эл, преподаватель индивидуального обучения игре на фортепиано, руководитель хора).
И еще Иннокентий Кузьмич был выдающимся учеником. Всю жизнь.
В.А. Петухов вспоминал: «Иннокентий Кузьмич не замыкался в себе, он живо интересовался новинками педагогической практики и теории. В его жизни был случай, который очень точно характеризует его неуемный поиск и жизненный интерес ко всему новому, инновациям в работе педагогических учебных заведений. Когда до него дошли сведения о выдающемся мастере, Педагоге с большой буквы, директоре Лукояновского ордена Трудового Красного Знамени педагогического училища Горьковской (тогда) области А.А. Куманеве, он добился командировки в это училище и в течение нескольких дней изучал опыт работы этого прославленного директора и его педагогического коллектива».
Часто стучится и в окна моего сознания воспоминание о том, как Глушков учился всю жизнь. Особенно ярко вспоминается один день нашего совместного с ним учения тогда, когда он уже был серьезно болен, был на пенсии. Он жил рядом с училищем, продолжал бывать в училище, очень интересовался всеми делами своего детища. Но уже не работал ни директором, ни учителем математики. Я жила уже в Казахстане. Бывала на родине очень редко. Но если приезжала в Марий Эл, старалась попасть в Оршанку. И вот в один из таких приездов Светлана Яковлевна Яровикова, тогда она была заместителем директора по научно-методической работе, организовала группу учителей и уговорила меня потренерствовать. Я тогда любила тренинги, была пропитана стилем Марса Галиевича Субханкулова, лидера казахстанской психологической школы (г. Кокчетав). На тренинг пришел и Иннокентий Кузьмич. Ему было очень трудно не только из-за последствий перенесенного инсульта, но и потому, что он впервые был на тренинге. Время от времени он говорил: «Я люблю конкретную и подготовленную информацию...». Я благодарила его за высказанное мнение и продолжала рулить общением в тренинговом режиме и стиле. И в какой-то момент Иннокентий Кузьмич открыл для себя смысл совершенно новой для него системы получения знаний, изменения стереотипов, очищения от застарелых внутренних помех. Его глаза наполнились слезами. Мы вышли из тренинга, сели на лавочку перед его домом. Он говорил: «А я-то ... Очень жаль, что у меня уже нет времени по-новому ... А ты изменилась». В его голосе не было осуждения. Он констатировал факт изменения, и, мне показалось, было уважение к этому изменению. Теперь всегда, бывая в Оршанке, подхожу к его мраморному бюсту или смотрю на его фотографию над сценой в актовом зале и спрашиваю: «Иннокентий Кузьмич, я изменилась? С прошлого своего приезда я правильно изменилась?» Мнение человека, который очень хорошо работал, имел широкий и действительный авторитет и всю жизнь учился, очень для меня важно. И я пытаюсь вычитать, высмотреть его ответ в его образе, почувствовать в чистом воздухе Оршанки, в творческой требовательной атмосфере колледжа, в котором работают его соратники, ученики, единоверцы, в вечном смысле честного труда.
Педагогическое предание Глушкова трудно обозримо, оно велико. Через педагогическое предание Глушков передал бесценный опыт здорового образа жизни, опыт честного профессионализма, опыт достодолжной семейной жизни, опыт верной дружбы и многие другие прекрасные человеческие и учительские ценности. На его примере легко убедиться, что Учитель не бывает бывшим. Даже тогда, когда его уже нет в говорливой страстной человеческой среде, он во многих и для многих живет Учителем. Он живет как классик: являет примеры удачного перевода духовности предклассики на современный язык.
Почти два десятилетия трудилась рядом с Иннокентием Кузьмичем в составе предметно-цикловой комиссии преподавателей физико-математических дисциплин Людмила Григорьевна Богомолова, заслуженный учитель школ Марийской АССР. Как преподаватель, она была ближе всех к нему, так как они вели один и тот же учебный предмет: преподавали методику математики будущим учителям начальных классов и являлись методистами студентов на педагогической практике.
Людмила Григорьевна вспоминает: «Иннокентий Кузьмич давал учителям очень четкие советы:
1) Требуй от ученика осмысленного чтения за- дачи. Пусть ученик читает задачу сам. При этом он должен четко уяснить себе, какие величины входят в содержание задачи, что означает каждое число в задаче, каков вопрос задачи. Забота учителя при этом: провести необходимую словарную работу, предложить ученику пересказать задачу своими словами или задать детям вопросы, которые помогут им четко уяснить содержание задачи.
2) Приучай ученика записывать задачу кратко (в виде таблицы, чертежа или рисунка).
3) Ученик должен иметь четкие представления о величинах: о том, что существуют определенные тройки величин, которые связаны между собой зависимостью; что, зная эту зависимость, всегда можно определить любую величину, если известны другие из этой тройки величин.
4) Ученик должен четко знать последовательность работы над задачей. Поэтому дай ученику «памятку работы над задачей» и неуклонно требуй ее выполнения. Это будет дисциплинировать мышление ученика, у него выработается четкий стиль работы над задачей.
5) На уроке создавай ученику условия, чтобы он решил задачу сам.
6) Не забывай о сильных учениках! Расти их. Это - твой долг.
7) Расширяй диапазон знаний, связанных с задачами, и тем самым повышай математическое развитие своих учащихся, их интеллектуальные умения. Для того применяй:
- изменение числовых данных задачи с целью обобщения ее способа решения;
- рассмотрение задач с лишними данными (иногда противоречащими друг другу), их исправление;
- решение задач с недостающими данными и их дополнение;
- изменение нескольких слов условия задачи с целью получения сходной задачи с другим решением;
- усложнение условия задачи для получения более трудной задачи, которая послужит как бы «ступенькой» к новой задаче;
- решение задачи «без вопроса» (из условия задачи убирают ее вопрос), когда ученики сами выясняют, какие новые величины они смогут найти при помощи логических рас- суждений;
- составление задачи по данному вопросу за- дачи и многое другое».
Глушков И.К. Дифференцированная работа над задачами // Начальная школа. – 1986. – №2. – С.34-35.
Глушков И.К. Изучение площади прямоугольника. Одновременное знакомство с тремя единицами площади // Начальная школа. – 1993. – №10. – С. 32-36.
Глушков И.К. Составление задач по выражению // Начальная школа – 1995. – №2. – С.50-55.
Глушков И.К. Методика работы над задачей в начальной школе. – Йошкар-Ола, 1995. – 75 с.
Иннокентий Кузьмич Глушков: Человек. Педагог. Руководитель. / Сост. Д.Н. Речкина, О.Л. Савреева, С.Я. Яровикова. – Оршанка, 2011. – 97 с.
|
