|
Мои учителя
№ 8 (199) октябрь 2020г.
Ирина КОВАЛЕВА (БЕЛЬГЕР), г. Москва
 …Начало 60-х. Северный Казахстан… Далекий, заснеженный аул. Далекий край. Мы сидим за столом, в уютной комнате, заботливо протопленной моей бабушкой, в так называемой «папиной» комнате, которая открывалась, как правило, по особым случаям. Воспитывалась на ту пору я у бабушки и дедушки. Родители были далеко, работали, но навещали. Папа чаще. Редкие дни радости… Вот сидим, корпим мы с ним над прописями. Мне лет пять от силы.
– Ирина, вот это что на картинке?
– Конь.
– Вот и пиши: «КОНЬ». Пишу: «Кобыла».
– Ну, какая же это кобыла? Ты ж сама говоришь – конь!
Молчу. Пыхчу. Злюсь на себя. Ну не люблю я этот мягкий знак!..
Вот так мой ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ своим терпением, старанием и довел до того, что в пять лет я уже и писала, и читала вполне себе бойко. А на линейке, когда пришла в первый класс 58-й средней школы уже в городе Алма-Ате, бодро и лихо прочла в микрофон прямо из газеты приветствие от редакции и правительства всем ученикам. На ту пору многие мои будущие одноклассники еще и букв-то не знали.
Мой ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ, мой нравственный ориентир на всю последующую жизнь, безусловно, это был ОТЕЦ.
Через многие годы при поступлении в театральный институт в Москве случилась такая история. Пройдя все три тура актерского мастерства, я увидела, что нет моей фамилии в списках поступивших как не прошедшей экзамен по русскому языку и литературе. Конечно, безумно была расстроена, поскольку в сочинение вложила всю душу, как мне казалось. Вот не будь со мной тогда моей мамы рядом, по совместительству педагога русского языка и литературы, к тому же завуча этой же, теперь уже 94-й школы, где я училась уже с пятого по десятый классы, – не видать бы мне было ни ГИТИСа, ни, соответственно, Москвы. Мама, не долго думая, пошла в деканат с требованием показать ей мое «двоешное» сочинение с недоуменными вопросами.
«Это как так? Я – завуч этой школы, сочинения моей дочери всегда отправлялись на городские конкурсы, она занимала там первые места. У нее Отец писатель, тоже был педагогом, мастер языка, я преподаю русский. У нее врожденная грамотность. Ее педагоги по литературе – Цветаева и Балицкая – лучшие педагоги в Алма-Ате.
Вы что хотите сказать, что мы все не так преподаем? Покажите мне это сочинение!» Маминому напору противостоять было бесполезно. Показывают. «Катерина…» и что-то там дальше. Двойка! Но погодите! Да она же писала о Пушкине! Какая Катерина?
Но на обложке моя фамилия. Вызвали меня, стали подробно расспрашивать, что я писала в сочинении, все совпадает с тем, что нашли о Пушкине, только под другой фамилией на обложке. Сверили мой почерк. Скандал был жуткий. Кто-то подменил титульные листы, желая «просунуть» кого-то своего. Через часа два моя фамилия была уже допечатана в списках поступивших. А если бы не МАМА? Безусловно, и она мой УЧИТЕЛЬ. По совместительству – завуч. У меня ведь особая ситуация. В школе я проводила гораздо больше времени, чем мои одноклассники. Сколько я уроков переделала за ее столом в кабинете, дожидаясь, когда закончит уроки она, сколько я вечеров провела, уже засыпая, ожидая окончания собраний, на кожаном диване в учительской! А сколько раз мне говорили: «Так, Иришка, заткни ушки!» Это когда многие из моих учителей и её коллеги приходили к нам домой на разные праздники. Чудесное время! Вспоминаешь его сейчас с такой нежностью и теплотой!
Не так давно нашла у мамы несколько конвертов из Израиля от Галины Биндер. Как там ей сейчас живется-можется? Вот это был УЧИТЕЛЬ! От одной фамилии уже веяло культурой, интеллигентностью, породой. На уроке можно было заслушаться и не услышать школьного звонка. Как она стихи читала! Какой мир литературы открыла! Низкий ей поклон до земли!
Галина Яковлевна Цветаева… Мы и после моего окончания школы долго общались, и по телефону, и в Москву она приезжала со своим знаменитым супругом – Менделем Абрамовичем. И дома, уже в Москве, у меня была. Мама с ней какое-то время переписывалась, теперь вот не пишет, букв не видит… Чудесная моя Галина Яковлевна! Этой женщиной я любовалась! И в классе, и потом! Она так достойно умела держаться! Так размеренно говорить! Невероятно красивая была! Слушали все, открыв рот. Изумительный УЧИТЕЛЬ и красивый человек.
Тамара Алексеевна Балицкая. После похорон моего Отца в 2015 году на поминальном обеде дали мне слово, поблагодарить всех за организацию от семьи. После моих слов первой ко мне кинулась Тамара Алексеевна: «Какая ты молодчина, как хорошо говорила! Мы все плакали. Спасибо тебе». Что я могла ответить? «УЧИТЕЛЯ были хорошие! Вы и научили. Это Вам – спасибо».
 Потом был еще поминальный вечер. Через год. Конечно же, они все были. Как я благодарна им за это! Все мамины коллеги всегда были рядом с нами – и в горе, и в радости. Мы обнялись, в сумке у меня лежал для нее подарок из Москвы. Да сумка была далеко от меня. «Тамара Алексеевна, не уходите, пожалуйста! Я должна Вам кое-что отдать». Но по дороге за сумкой меня кто-то перехватил, пожилой человек, по казахским меркам да и не только, мне неудобно было его не выслушать. Когда оглянулась, Тамары Алексеевны уже не было. Она ушла. Так неудобно получилось… Как потом выяснилось, через несколько месяцев ушла и совсем… Так саднит рана теперь. Это большая для меня потеря. Каждый раз в церкви ставлю свечу. Светлая память! И моя огромная благодарность за пример, за женское, учительское достоинство.
Моя глубокая благодарность Людмиле Васильевне Ковалевой – однофамилице моей, Педагогу по химии. Вот уж кто «и в горе, и в радости» с нашей семьёй. Все время с мамой вспоминают историю, как она поставила мне на выпускном экзамене пятерку. Мама вызвала её отчитывать: «Да это ты из-за меня, могла бы и 4 поставить. Теперь на меня будут косо смотреть, мол, кумовство тут разводим. Это ты по дружбе! Зачем?» А Людмила Васильевна ей: «А мне что прикажете делать, если у неё от зубов отскакивает? Если она на все вопросы отвечает на все 100 процентов? А мне тогда что, специально занижать? А обо мне что люди подумают, что я за что-то в обиде и Вам через дочь мщу?» Каждый раз, как собирались, так и спорили. А теперь вот Людмила Васильевна тоже в Москве. Каждое утро переписываемся, обмениваемся новостями из Алматы, картинками «пересылаемся». И хотя химия – совсем не мой конёк, моя личная глубокая привязанность к этому замечательному ПЕДАГОГУ неизменна.
94-я средняя школа – это ведь была не простая школа. Если я ничего не путаю в хронологии, поначалу это был интернат. В 1962-м не то в 1963-м пришла работать директором легендарная женщина – Бронислава Исааковна Непомнящая. Через энное количество времени она добилась небывалого по всему Казахстану – интернат превратился в среднюю школу № 94 c эстетическим образованием, где наряду с другими предметами преподавали музыку, театр, живопись и эстетику. Музыку преподавал Анатолий Витальевич Кельберг, театр – Галина Юрьевна Рудковская, дочь знаменитых актеров театра им. Лермонтова, живопись – Галина Шевченко, позже – Балицкая, музыку – Цветаева. Это были не просто учителя – не просто фамилии, за каждым своё ИМЯ! Надо ли говорить, какую вакцину культуры, красоты, вкуса прививали они ученикам, делясь своим опытом, знаниями, нравственными устоями.
При школе организовали комсомольский театр «Юность». На мою пору им руководил Вениамин Иванович Коновалов. Собственно, тот человек, который и предопределил мою дальнейшую судьбу. Это уже позже я была и актрисой, и директором этого театра, поставил он там несколько пьес, я там играла. Мы очень много и плодотворно работали. К классу 7-8-му вопрос о выборе профессии для меня вообще не стоял. Окончив девятый, я упросила родителей отвезти меня в Москву, чтобы воочию увидеть, как там поступают в театральный институт, как надо грамотно приготовиться, что читать на турах. Папа от этой идеи был не в восторге, видел меня в журналистике, но денег на дорогу и проживание нам с мамой выделил, дабы я не обвиняла его потом, что он не дал развиться таланту.
 Мы всё увидели, всё поняли, потолкались среди абитуриентов, наслушались советов, и поехала я доучиваться еще год и готовиться. И Вениамин Иванович, конечно, мне много чего советовал, помогал. И он был не просто педагог или художественный руководитель, он был другом нашей семьи, поскольку очень дружны были его супруга Валентина Владимировна – преподаватель истории той же школы, с моей мамой. Они были на всех наших праздниках, он был невероятный выдумщик на всякие эпиграммы и стишки.
Прекрасный актер, за ним всегда был шлейф фейерверка, азарта, вдохновения! Был книгочеем. Постоянно с Отцом они говорили и спорили о литературе, новых именах, книжных новинках. Познакомилась-то я с ним впервые в три года на спектакле «Золушка» в ТЮЗе. Это был вообще мой первый в жизни спектакль. Он бегал с сотоварищами по залу, в костюме пажа, кажется, и мерил туфельку. Мерил и мне. Потом мама отправила меня на сцену дарить ему цветы. Пока я ползла, занавес стал закрываться, и он подхватил меня на руки. Занавес закрылся. Я осталась по ту сторону рампы. Все стали говорить: «О! Артисткой будет. Это – знак, это судьба». Собственно, Вениамин Иванович меня так в эту профессию и ВНЁС. Практически на своих руках. Вот кому я так благодарна за свою последующую творческую жизнь. Но самое интересное, что именно он и сказал как-то Отцу моему: «Да не надо бы ей в артистки. У нее слишком для этой профессии аналитический ум, ей бы в режиссуру, со временем из нее был бы прекрасный директор театра, зав. труппой получится. Вот увидите, даже если и поступит и окончит актёрский факультет, быстро из этой профессии сама уйдет».
Вот такие были его провидческие слова. Ушла. Не быстро. Через 8-10 лет. Не жалею.
Совсем не жалею, поскольку нашла себя в другом. Сфера практически та же, а вот должности другие. Всегда помнила эти его слова. Как оказался прав! Вениамину Ивановичу ПОКЛОН. До земли ПОКЛОН. И ему, и супруге его – светлая память! Ушли. Увы, многих уже нет, но светлая грусть, добрая память, щемящая нежность – всё это со мной всегда.
А театр «Юность» существовал еще многие годы. Сначала там ставил спектакли Лев Тёмкин – звезда театра им. Лермонтова. А потом моя мама. Она была бессменным руководителем театра, который назывался «Гренада». Спектакли их получили бесчисленное количество премий и наград на разных конкурсах.
Она отдала и школе и театру практически всю жизнь – более 60 лет.
Слава всем учителям – ушедшим, ныне здравствующим! Слава этой безумно тяжелой (а уж я-то знаю!) чудесной, необходимой, важной и такой красивой профессии!
ВЕЛИКОЕ ВСЕМ СПАСИБО!
С ДНЁМ УЧИТЕЛЯ!
|
