 В 1930–1950-е гг. Казахстан был превращен в гигантское поселение «ссыльных», «высланных», «спецпереселенцев», «репатриированных», представлявших различные группы населения СССР, репрессированного по социальным, политическим, конфессиональным и этническим мотивам [1, 2, с. 176].
Результатом переговоров СССР с Германией в 1939-1940 гг. и пакта Молотова-Риббентропа было присоединение к Советскому Союзу трех прибалтийских государств и восточных земель Польши, ставших западными областями Украины, Белоруссии, Бессарабии и входившей в нее Придунайской обл. После ввода частей Красной армии началась советизация аннексированной территории: была произведена национализация банков, промышленных и торговых предприятий, железнодорожного, водного транспорта и средств связи, восстановлена национализация земли. За советизацией последовала «зачистка» новых границ, выселение планировалось с осени 1939 г.
В феврале 1940 г. из городов западных областей Украины и Белоруссии были насильственно вывезены прежде всего гражданские служащие – чиновники муниципальной администрации, судьи, сотрудники полицейского аппарата. На селе удар пришелся по рабочим-лесорубам, хуторянам и мелким крестьянам. В Казахстане было размещено 1206 семей, или 5394 человек. По национальному составу спецпереселенцев 79,6 % составили поляки, 13 % – украинцы, 7,4 % – белорусы.
На территории современных западной Украины и Белоруссии проживало значительное число лиц, имеющих польское гражданство, как местных, так и эмигрировавших сюда в 1939-1940 гг. в результате вторжения в Польшу гитлеровских войск. Следует отметить, что 85 % беженцев составляли евреи. Беженцев предполагали устроить на жительство в восточных районах Украины и Белоруссии, подыскивали им рабочие места на фабриках и заводах. В Казахстане прием данного контингента первоначально также рассматривался как политическая акция «поддержки польского пролетариата». Однако в апреле 1940 г. ситуация поменялась, мерой советизации в названных регионах стали репрессии. В Казахстан, Среднюю Азию и Сибирь польские граждане выселялись уже как «социально чуждый элемент». Еврейские беженцы из центральных и западных районов Польши, которые хотели вернуться к своим семьям и не были готовы принять советское гражданство, были отправлены весной 1940 г. во внутренние районы СССР: их везли в антисанитарных условиях в переполненных товарных вагонах долгие недели – голодных, мерзнувших, болевших и умиравших от лишений [3].
Вместе с беженцами НКВД депортировал мелких торговцев, врачей, инженеров, адвокатов, журналистов, художников, университетских профессоров, учителей и других представителей польской интеллигенции. «Ссыльнопоселенцы», депортированные в мае-июне 1941 г., 4-я категория выселенных польских граждан.
По сведениям Наркомата внутренних дел (далее – НКВД) на 29 января 1941 г. в 6 областях (Северо-Казахстанской, Павлодарской, Кустанайской, Актюбинской, Семипалатинской и Акмолинской) разместили 61 092 чел. из западных областей Украины и Белоруссии. В мае-июне 1941 г. членов семей лиц, находящихся на нелегальном положении и осужденных участников контрреволюционных организаций украинских, белорусских и польских националистов, приняли южные регионы Казахстана. По сведениям на 28 января 1942 г. в 14 казахстанских регионах числилось 103 757 чел. польских граждан [4].
 На этих операциях отработалась технология выселения, ставшая типичной для этнических депортаций: органы НКВД проводили учет населения, проживающего в зоне предстоящей принудительной миграции, затем следовало инициативное письмо Наркома внутренних дел СССР – решение Политбюро ЦК ВКП (б) – постановление СНК СССР. Готовился пакет инструкций и положений, создающий механизм выселения и размещения [5]. К моменту подхода эшелонов с переселенцами на станциях приема находились представители принимающих организаций, концентрировался автогужевой транспорт.
В июне-июле 1941 г. по сведениям замнаркома НКВД КазССР Н.К. Богданова из Прибалтики прибыло 656 чел., из Молдавии – 9954 чел. – бывшие фабриканты, помещики и члены буржуазных правительств, а также их семьи. Накануне массовых депортаций, согласно переписи 1939 г., в Казахстане проживало 3569 латышей, 808 литовцев. Исследователи пишут о 17 500 чел. из Литвы, около 17 000 из Латвии, депортированных в Новосибирскую обл., Коми АССР, Красноярский край и в Карагандинскую обл. Казахстана [6]. По состоянию на 1 января 1945 г. данные по спецпоселенцам из прибалтийских республик и Молдавии объединены – 8064 чел. По запросу глав государств Балтии в 2000-х гг. были выявлены сведения в архиве Центра (Департамента) правовой статистики и информации при Генеральной прокуратуре на 113 жителей Латвии, депортированных в Казахстан; в Комитете национальной безопасности РК – на 276 лиц латышской национальности, проживавших и репрессированных на территории Казахстана в 1920–1950-е гг. Из этих разрозненных сведений очевидно отсутствие четкости в учете вселяемых в республику людей.
Первым актом, в корне переменившем жизнь немецкого населения бывшего Советского Союза, было Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) от 26 августа 1941 г. о переселении немцев из Саратовской, Сталинградской областей и Республики немцев Поволжья. Указ Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. был призван придать этому решению видимость законности. Оно обосновывалось тем, что якобы «среди немцев Поволжья имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, готовящих террористические акты и диверсии», и что поэтому, во избежание кровопролития, все немецкое население подлежит выселению в Сибирь и Казахстан. Хотя в Указе речь шла о выселении немцев Поволжья, депортации подверглось практически все немецкое население европейской части СССР. На начало 1942 г. в Казахстане расселили 400 300 представителей этого этноса, на конец 1942 г. – 394 133 чел. [7]. Немцев разместили в 12 областях республики. Наибольшее количество было расселено в Акмолинской обл. – свыше 70 000, Северо-Казахстанской и Павлодарской областях – более чем по 50 000 в каждой. Немцы из Азербайджана попали в основном в Акмолинскую, Карагандинскую, Кустанайскую, Северо- и Восточно-Казахстанские области; из Грузии – в Джамбулскую, Алма-Атинскую, Павлодарскую, Семипалатинскую и Южно-Казахстанскую области; из Армении все были направлены в Павлодарскую обл.; из Москвы и Московской обл. – в Карагандинскую и Кзыл-Ординскую области; в Казахстане же была расселена и основная масса немцев Северного Кавказа [5, с. 171, 187, 207].
Необходимо отметить, что зачастую в сети этнических операций, возможно по нелепой случайности, «прихватывали» представителей иных национальностей. Среди 42 997 спецпереселенцев, прибывших в Павлодарскую обл. из Саратова, Азербайджана, Сталинска, Республики немцев Поволжья, Крымской АССР, Северного Кавказа, числилось: 37 703 немцев, 1085 русских, 127 украинцев, 14 эстонцев, 13 грузин, 12 молдаван, 11 латышей, 10 французов, 9 румын, по 8 поляков и хорватов, по 6 евреев и мордовцев, по 5 татар и чувашей, по 4 белоруса и чехов, по 1 австрийцу, армянину, мадьяру, осетину и турку. Национальность 3962 спецпереселенцев не указывалась.
Позже в состав спецпереселенцев были включены казахстанские немцы – около 90 тыс. чел по переписи 1939 г., отчисленные из состава армии военнослужащие, направлявшиеся к новому месту жительства своих семей, в конце войны более 40 тыс. репатриантов.
Вместе с немцами депортации превентивного характера подверглись и финны-ингерманландцы, выселенные из Ленинградской обл. в сентябре 1941 г. В республике финнов принимали Южно-Казахстанская и Джамбулская области.
В январе-феврале 1942 г. в Казахстан вселили итальянцев – жителей Керчи, в основном членов колхоза им. Сакко и Ванцетти. Спецпереселенцев разместили в Акмолинской обл. Факт депортации итальянцев из Крыма «на основании решения госорганов в 1942 г.» был подтвержден четверть века назад, однако и поныне в архивах не выявлены ни нормативные документы по итальянской кампании, ни учетные сведения по конкретным людям. В казахстанских исследованиях о депортации итальянцев упоминания отсутствуют.
По опубликованным источникам и мемуарам можно отметить, что еков-севастопольцев разгрузили на ст. Акколь Акмолинской обл.; для керченских семей местом жительства определили Кустанайскую обл.; спецпереселенцев из Краснодарского края и Ростовской обл. распределили по следующим регионам: Кустанайская (геленджикские греки пос. Гладыксаевка), Павлодарская, Северо-Казахстанская (бакинские греки по хозяйствам Соколовского р-на), Актюбинская (ст. Эмба), Акмолинская, в т.ч. Кокчетавская, Карагандинская и Кзыл-Ординская (майкопские греки Казалинск). А.Н. Табулденов, ссылаясь на документы Архива Комитета по правовой статистике и спецучета Генеральной прокуратуры по Кустанайской обл., приводит данные о 107 греках, размещенных в Комсомольском, Семиозерном, Федоровском, Урицком районах Кустанайской обл. и в г. Кустанае [8, с. 33].
Возможно, отсутствие документальных свидетельств о расселении греков в Казахстане связано со спешностью проведения операции, либо с малочисленностью и неопределенностью статуса выселяемого контингента. Греки, как и немцы, и финны были отнесены к числу превентивно депортированных народов только уже в качестве иностранноподданных, «антисоветских, чуждых и сомнительных элементов». В воспоминаниях, записанных в конце 1990-х гг., отдельные авторы, рассказывая об этом переселении, называли его «вынужденной эвакуацией». В других исследованиях эту операцию относят к разряду депортаций отступления.
Данные о греках в документах властных структур появились значительно позже самих людей. Так, в Карагандинской обл. только в декабре 1950 г. в результате проверки расселенного и проживающего на территории области контингента сотрудниками МВД было выявлено и поставлено на учет 1534 грека, выселенных по Указу от 29 мая 1942 г. из Краснодарского края и Ростовской обл. Исследователь И. Джуха отмечает, что «депортированных греков доставляли в республику в течение 8 лет. В 1941 г. вместе с немецким контингентом в Казахстане оказалось 15-20 севастопольских греков. 1942 г. стал «краснодарским». Примерно 4000 греков попали в республику в результате депортационной кампании, продолжавшейся с апреля по октябрь. В 1944 г. Казахстан «забастовал» и отказался принимать депортированных. Все же 1240 греков из Крыма были размещены в Гурьевской обл. … Самую мощную прибавку греческому контингенту Казахстана принес 1949 г.» [9]. По другим сведениям, в Гурьевскую обл. тогда направили 7000 греков, болгар и армян, только в СК 3-го СУ ГУАС НКВД СССР по состоянию на 1 июля 1944 г. числилось 2420 чел. греков.
Массовые переселения 1943–1944 гг. государство мотивировало борьбой против пособников врага. В соответствии с решениями правительства СССР в республику были направлены осенью 1943 г. карачаевцы (11 711 семей, в них 45 529 чел.); весной 1944 г. – чеченцы и ингуши (89 901 семья, в них 405 192 чел.); балкарцы (4 660 семей, в них 21 150 чел.), калмыки (648 семей, в них 2 336 чел.); спецпереселенцы из Крыма (1 268 семей, в них 4 376 чел.) [10].
Первыми в ноябре 1943 г. в Казахстан прибыли карачаевцы. Их разместили в Южно-Казахстанской (25 212 чел.) и Джамбулской (20 825 чел.) областях. Главы семей и сыновья были мобилизованы в действующую армию: 15 тыс. карачаевцев за подвиги в боях наградили орденами и медалями, 6 чел. получили звания Героев Советского Союза, а их стариков, детей и женщин власть депортировала [11].
Следом за карачаевцами в феврале 1944 г. г. Аральск Кзыл-Ординской обл. принял калмыков. Кампания была внеплановой, Казахстан не готовился к приему этого контингента. Поэтому возникли многочисленные преграды: уже на месте в Аральском р-не калмыков неоднократно переселяли. Небольшая часть попала на север республики: в Кустанайской обл. на спецучете состояли 20 калмыков [8, с. 38].
В начале марте 1944 г. в республике разместили 406 375 чеченцев и ингушей. Незначительную их часть – 118 семей (422 чел.) – трудоустроили в урьевской обл. на промыслах Доссор, Байчунас, Сагиз, Шубар-Кудук, Косчагыл, Каратон и др., а также на различных объектах треста «Казнефтестрой» [12].
По состоянию на 23 марта 1944 г. Казахстан принял 8 эшелонов в составе 21 235 чел. спецпереселенцев-балкарцев.
18-20 мая 1944 г. была осуществлена операция по переселению крымских татар. Подавляющее большинство татар – 150 000 чел. расселили в Узбекской ССР. Меньшую часть – около 30 000 чел. – направили в российские регионы. Судя по информации, адресованной ГУАС НКВД СССР, в мае 1944 г. в г. Гурьев прибыло 2980 крымских татар, мобилизованных полевым военкоматом г. Курман-Кимельчи Крымской АССР. Среди трудобилизованных 3-го СУ ГУАС НКВД СССР значились 3011 болгар, греки. По сведениям Управления при Совнаркоме КазССР по хозяйственному устройству спецпереселенцев и эвакуированного населения на июль 1945 г. в Гурьевской обл. состояло на учете 4501 чел., или 1268 семей.
В июне 1944 г. из Крыма выселили греков, болгар, армян и немцев. Часть из них также разместили в Гурьевской обл. В опубликованной литературе приводится и другая информация: [крымских татар] расселили в гг. Усть-Каменогорске и Зыряновске, в Аягузском, Глубоковском, Курчумском, Уланском и Урджарском районах современной Восточно-Казахстанской обл., часть определили в Карагандинскую обл. По сведениям Ворошиловского районного отделения МВД следует, что в 1948–1952 гг. списки спецпереселенцев Карагандинской обл. пополнились татарами, освобожденными из Карлага. По состоянию на 20 августа 1949 г. на учете в области числилась 21 семья (37 чел.) [13/26]. Возможно, расхождений в источниках нет, и речь идет о разных контингентах. В первом случае – о 6000 мужчинах призывного возраста, мобилизованных райвоенкоматами Крыма и направленных по нарядам Главупраформа Красной армии в гг. Гурьев, Рыбинск и Куйбышев в качестве трудармейцев. Во втором – о контингенте, получившем статус спецпереселенцев. В 1944 г. в ходе операции из Крыма было депортировано более 191 000 чел., аресту подверглось 5989 чел. В третьем случае, вероятно, имеются в виду крымчане, направленные не на спецпоселение, а в лагеря как антисоветский элемент. В силу разных причин составителям так и не удалось выявить полный пакет документов, позволяющий выяснить точное количество жителей Крымской АССР, размещенных в Казахстане. Зачастую депортированные обозначались в официальных документах как «спецпоселенцы из Крыма» без разделения на национальности и без учета контингента репрессированных и трудмобилизованных. И только в справке, адресованной секретарю ЦК КП (б) К Ж. Шаяхметову, указано, что по сведениям на 1 февраля 1946 г. по национальному составу в Казахстане числилось 3720 спецпоселенцев– крымских татар (1243 семьи) [14/27].
Решение о депортации турков-месхетинцев, хемшинов, курдов из Грузии было принято в июле 1944 г., выселение состоялось в ноябре. Несмотря на просьбу Казахстана о невозможности принять дополнительный контингент спецпереселенцев, в республику направили 28 073 чел., или 6296 семей.
В 1943–1944 г. в Казахстане в соответствии с первоисточниками разместили 114 456 семей – 507 480 чел., или 114 484 семьи – 506 656 чел. спецпереселенцев из Северного Кавказа, Калмыцкой, Крымской автономных республик и Грузинской ССР [15/28].
Вопросы с расселением, медицинским и бытовым обслуживанием решались по мере накопления. Го- раздо сложнее обстояло дело с трудоустройством. Государственная экономика не справлялась с задачей обеспечения продовольствием всех нуждающихся. Именно поэтому спецконтингент размещали в первую очередь в сельской местности. И там, где местная власть делала определенные усилия для решения людских проблем, вновь прибывшие показывали «образцы социалистического отношения к труду».
Моральное состояние спецпереселенцев, неустроенность, непривычный климат, отсутствие продовольствия, бедственное экономическое положение стали основными причинами высокой летальности. Голод и болезни косили в первую очередь детей и стариков.
Архивные данные свидетельствуют о резком уменьшении численности депортированных за первые годы их пребывания в Казахстане. В июле 1946 г. министр внутренних дел республики А. А. Пчелкин отмечал: «Наибольшая смертность относится ко второму полугодию 1944 г. и первому полугодию 1945 г., то есть осеннему, зимнему и весеннему времени первого периода акклиматизации, совпавшего к тому же с продовольственными затруднениями и необеспеченностью соответствующей одеждой и обувью» [16, с. 158].
Интегрирование в отличную от привычной среду за редким исключением происходило мучительно сложно.
Несмотря на противоречивое отношение местных к спецпереселенцам, врожденное добродушие, гостеприимство и толерантность казахов взяли верх над идеологическими постулатами режима. Осознав, что попавшие на их землю по воле злого рока не враги, а лишенцы, местные жители помогли депортированным освоиться в Казахстане. Получившие тепло и поддержку трепетно передавали ее другим: «Мама, вспоминая наши трудные годы, особенно в начале переселения, часто говорила, что русские и казахские соседи делились всем, что имели: несколько горстей кукурузы, саксаулину», – рассказывал Н. Лян из семьи вынужденных мигрантов, размещенных в г. Кзыл-Орде в 1937-м. Кореянка, одобряя дружбу сына с чеченскими и ингушскими ребятами, подкармливала их одним из национальных блюд – капустой-кимчи [17, с. 77]. Вот какие воспоминания сохранились у Эммануила Сака, трудоустроенного в колхоз «Заря» Арык- Балыкского р-на Джамбулской обл.: «В бараке мы жили с польской семьей. Работали в колхозе: на комбайнах молотили пшеницу, делали зимние сани, ремонтировали конюшню, ферму. Зимой на санях возили пшеницу на элеватор на станцию Кокчетав. Немцы все могли делать. Председатель колхоза был доволен нашей работой. Он жалел нас, помогал нам, чем мог, чтобы мы не голодали» [5, с. 264].
Принимающему социуму было достаточно непросто в кратчайшие сроки интегрировать массу людей, этнически и культурно далеких от коренного населения, подобная политика обострила и без того непростую экономическую обстановку, поскольку в условиях военного времени, когда производство тыла было ориентировано прежде всего на обеспечение фронта, Казахстану при наличии чуть более 500 000 эвакуированных, требовалось разместить еще и около 1 000 000 депортированных [18].
Анализ архивных документов и материалов коллекций «устной истории» Архива Президента РК показывает, что, несмотря на нивелирование этнокультурной самобытности, заложенное в основу советской социальной политики, деформировавшей систему социально-психологических ориентиров в сталинском СССР, невзирая на политику тоталитарного режима, когда власть сознательно и насильственно смешивала культурно отличающиеся этнические группы между собой не для гражданской консолидации, а в прагматических интересах освоения малонаселенных территорий, в республике развивались и укреплялись заложенные ранее основы толерантного отношения друг к другу, формировался климат и культура взаимодействия между местным населением и насильственно переселенными людьми [19]. Представители репрессированных народов, пройдя сквозь тернии непростого жизненного опыта, смогли получить достойное образование, благодаря приобретенной мобильности повысить социальный статус, улучшить материальное благополучие и обрести в лице Казахстана свою вторую Родину.
Список использованной литературы и источников
1. Подробно историография освещена: М.К. Козыбаев. Некоторые аспекты изучения истории депортированных народов / Казахстан на рубеже веков: размышления и поиски. – Алматы, 2000. – С.184–188; П.М. Полян. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР – М.: ОГИ – Мемориал, 2001. –328 с.; Л.А. Бургарт Немецкое население в Восточном Казахстане в 1941–1956 гг. – Усть-Каменогорск, 2001. – 375 с.; М.Ч. Калыбекова. История депортированных народов Казахстана (1937–1956 гг.).– Алматы, 2008. – 188 с. См. также: А.Ш. Ал- таев, Б.О. Жангуттин Краткие очерки истории Казахстана – Алматы, 2008 – 244 с. Тохметова Г.М. Историография насильственного переселения народов / Материалы Международной научно-практической конференции «Государство, общество, архив в контексте истории межкультурного и межэтнического взаимодействия народа Казахстана», посвященной Году Ассамблеи народа Казахстана и 90-летию Государственной архивной службы Павлодарской обл. 4–5 июня 2015 г. – Павлодар, 2015. – С.443–450; С.Н. Мамытова К истории депортации поляков в Казахстан / Сборник материалов Международного форума «Память во имя будущего», посвященного Дню памяти жертв политических репрессий и голода – Жезқазган, 2016. Қызылорда, 2017. – С.298 и др.
2. История и культура немцев Казахстана=Geschich teundKulturderDeutscheninKasachstan / Отв. ред. А. Айсфельд – Гёттинген / Алматы: I seereal, 2017. – 524 с., ил. – рус., нем.
3. И. Гальперин. Свет не без добрых людей. Тель- Авив, 2004 – С.48–49; О. Медведева-Нату. Перекрестки. Документальная повесть о Гине Димант, войне и любви. – Алматы, 2016. – 300 с
4. ЦГА РК. Ф.Р-1137. Оп.18с. Д.33. Л.1–4; Ф.Р-1146. Оп.1. Д.287. Л.9. Из истории поляков в Казахстане (1936–1956 гг.). Сборник документов: АП РК / Сост.: Е.М. Грибанова (ответ.), А.С. Зулкашева, М.У. Маскеев. – Алматы: Қазақстан, 2000. – С.128, 141.
5. А.А. Герман. Депортация немцев Поволжья / «Выселить с треском». Очевидцы и исследователи о трагедии российских немцев: Сб. научных статей и воспоминаний / Под редакцией А.А. Германа, О.Ю. Силантьевой. – М.: МНСК-пресс, 2011 – С.85.
6. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов. Собрание до- кументов в 7 томах. / Т.5. Спецпереселенцы в СССР. / Отв. ред. и сост. Т.В. Царевская-Дякина. М.:РОСПЭН, 2004.– С.55–56.
7. ЦГА РК. Ф.1987. Оп.1. Д.6. Л.194. / Ю. Романов. Размещение депортированных народов в Цен- тральной Азии и Сибири / Депортация народов и проблема прав человека. Материалы семинара. Алматы, 12 июня 1997 г. – Алматы: Фонд «ХХІ век». – С.40; АП РК. Ф.708. Оп.6/1. Д.1184. Л.104 / Из истории немцев Казахстана (1921–1975 гг.). Сборник документов: Архив Президента РК – Алматы – Москва, 1997. – С.136; ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.641. Л.76. Д.83. Л.148. / П. Полян. Не по своей воле. – С.114. История сталинского ГУЛАГа / Т.5. Спецпереселенцы в СССР…– С.60; М.Ч. Калыбекова. Спепереселенцы Казахстана… – С.164.
8. А.Н. Табулденов Депортация народов и эвакуация в Северный Казахстан (1937–1956 годы): монография. – Костанай: Костанайская академия МВД РК им. Ш. Кабылбаева, 2015 – С.33.
9. И.Г. Джуха. Спецэшелоны идут на Восток. История репрессий против греков в СССР: депортации 1940-х гг. /СПб.: Алетейя, 2008; М.Ч. Калыбекова. Спецпоселенцы Казахстана… – С.98; Нормативные документы по греческим операциям опубликованы в сборнике «Сын Казахстана и Эллады: Спиридон Георгиевич Космериди». Е.М. Грибанова, Е.В. Чиликова Предисловие / Сын Казахстана и Эллады: Спиридон Георгиевич Космериди. Сборник документов и материалов за 1942–2014 гг. – Алматы: PrintExpress, 2014. – С.15
10. АП РК. Ф.708. Оп.10. Д.203.Л.21.
11. Аналогичная ситуация сложилась и с представителями других этносов, подвергнутых принудительной миграции. В 2013 г. профессор Х. Тюфекчиоглу, директор Института Евразии Стамбульского университета, доктор социологических наук, занимавшийся изучением судеб депортированных в 1944 г. из Грузии турок-месхетинцев, записал несколько воспоминаний, обратив внимание, что в депортируемых «семьях не было мужчин – все мужчины в это время были на войне. В основном это были женщины, дети, старики, которых не взяли на войну или же это были мужчины, вернувшиеся с войны инвалидами». Дальнейшее повествование типично как для всех кампаний военного лихолетья. Интервью с учеными / Международный проект «Память во имя будущего. Депортация народов в Казахстан в 1930–1950-е гг.: общность истории. – С.671–675.
12. Ж.У. Кыдыралина Депортированные в Казахстан народы: история и современность – Алматы: Ғылым, 1999 – С.24
13. АП РК. Ф.708. Оп.9. Д.127. Л.67; Шаймуханова С.Д., Макалаков Т.Ж. Вклад спецпереселенцев и депортированных народов в развитие экономики Центрального Казахстана // Современные проблемы науки и образования, – 2012, № 3 – С.5; Сулейменова Д.К. Депортация крымских татар в Казахстан // Вестник КазНПУ им. Абая, серия «Исторические и социально-политические науки» – 2016, № 1 (48) – С.336–339.
14. АП РК. Ф.708. Оп.10. Д.242. Л.60.
15. Там же; ЦГА РК. Ф.1987. Оп.1с. Д.25. Л.5
16. Х.-М.А. Сабанчиев. Балкарцы: выселение и возвращение. Нальчик: Эльбрус, – 2008.
17. Н. Лян. Рассказы депортированного лица. – Ростов-на-Дону, – 2014.
18. Н.Н. Аблажей. Кампания внутренней передислокации спецпоселенцев в Казахской ССР в начале 1950-х гг.: нереализованная директива / Материалы международной научно-практической конференции «Знать, чтобы не забыть: тоталитарная власть и народ в 20 – начале 50-х годов ХХ века. 30–31 мая 2014 г. – Усть-Каменогорск: Медиа-Альянс, 2014. – С.38.
19. Д.А. Аманжолова. Этничность в сталинском СССР (1930-е гг.). Материалы международной научно-практической конференции 30–31 мая 2014 г. – Усть-Каменогорск: Медиа-Альянс, 2014. – С.27–36.
|
