«Необходимость прекрасного». Впервые я услышала эти два слова в начале пятидесятых годов прошедшего двадцатого столетия в школе на уроке литературы. Их произнесла учитель русского языка и литературы Ксения Дмитриевна Соколова. Убеждена, что она обладала даром мудрости воспитателя, наставника с неустанной энергией и правотой своей педагогической профессии. Ссылаясь на эти звездные слова, считаю, что пора пройти по памятным следам. Так хочется прикоснуться к давно любимым и заветным местам и отдать дань и честь самым дорогим людям.
Алма-Ата. Родилась в этом прекрасном, неповторимом городе горного воздуха, тополей, карагачей, яблонь, вишен, урюка, цветов, которые пышным цветом красовались вдоль даже центральных улиц. В городе, где с незапамятных времен стекали с горных вершин снеговые воды, разливались и пели в журчащих арыках. Кто помнит? А я помню! Родом я из артистической семьи. И не только одной. А из клана артистического мира. Имею право это утверждать, так как с раннего детства вращалась в тонком и ослепительном театральном мире.
Школьница, ученица средней женской школы № 10 им. Н.А. Некрасова, что находилась в самом центре Алма-Аты напротив Казахского Государственного Академического театра оперы и балета им. Абая. Родные места детства. Наш школьный двор с невысоким забором граничил с территорией старой гостиницы «Алма-Ата». Ее главный фасад «глядел» на улицу Красноармейскую, позже она была переименована в честь генерала И. Панфилова, героя Великой Отечественной войны. К нему примыкало длинное двухэтажное здание, которое соседствовало с территорией Консерватории им. Курмангазы.
В начале войны, Великой Отечественной, в эту двухэтажку были поселены семьи артистов, музыкантов-оркестрантов алматинских театров: Оперного, Казахского и Русского драматических, Юного зрителя, Киностудии. Здесь квартировали – жили такие личности! Лев Игнатьевич Варшавский – театральный критик и журналист. Плеяда талантливых, веселых артистов (сказочных) Театра Юного зрителя во главе с артистом и режиссером Львом Боксерманом. Балерина Ракуль Тажиева. Братья Абусеитовы: Куат – кинорежиссер, Суат – певец, солист Казгосфилармонии. А на третьем фасадном этаже жила большая семья Джандарбековых – Курманбека (певца и режиссера) и Шолпан (актрисы драмы).
Каждая семья занимала комнату площадью в 18 кв. м, независимо от количества членов семьи. Естественно, комната «служила» столовой и кухней, прихожей и детской, а также спальней с одной кроватью, где поочередно спали дети, родители или «блаженствовали» на полу. Душевые кабины находились в полуподвальном помещении. Санузлы – по два на каждом этаже. Иногда не было света, воды. Недаром говорят «переломные времена». Но мы любили нашу «кануру» (так приговаривала мама). При всей тесноте родители умудрялись в новогодние праздники ставить настоящую живую елку с пленительным хвойным запахом. И не маленькую! Игрушки? Мы мастерили их сами из бумаги, старых газет, лоскутов ткани, что накапливались к новому году от пошива одежды. И всегда на ней источали ароматные запахи шоколадные зайчата, медвежата, лисички и улыбались сказочные домики. Мы ими не лакомились. Зверюшки были словно живые. Их нам дарила к Новому году родная татешка Куляш, сестренка матери. Она работала на Кондитерской фабрике.
Росли мы, естественно, в мире классической музыки, речитативов на казахском и русском языках. Они были слышны из открытых окон и форточек. По двору распространялись «пряные» запахи еды. Артисты умели хорошо и вкусно готовить и накрывать дастархан. В большом дворе между Гостиницей и Консерваторией мы бегали наперегонки, прыгали через скакалки и «геометрические классики». Мальчики гоняли футбольные мячи. Со стороны Консерватории была оборудована площадка для волейбола. Даже из соседней округи приходили и дети, и взрослые размяться на этой площадке. Любимая игра – в «казаки-разбойники»! Ближе к улице Панфилова раскинулся «лесной» палисадник: дубы, березы, карагачи, кустарники. Скамейки и качели, зеленая трава и небольшие клумбы с ромашками и георгинами. Но самое главное! Парадный вход был со стороны Панфилова, а служебный и дежурный для нас – взрослых (даже служащих) и детей – во дворе через платформу в 15-20 кв. м. Наша сценическая площадка! Теплыми вечерами мы с участием родителей устраивали театрализованные и кукольные представления. Я помню: мама перешивала нам из списанных театральных чапанов, платьев, камзолов костюмы Красной Шапочки, зайцев, снежинок, Снегурочки. Даже Бабы-Яги. Часто в гости заглядывал и играл с нами самый большой и главный волк алматинской детворы Юрий Померанцев, тогда артист Театра юного зрителя. Мы не боялись его, ТЮЗ тоже был рядом по улице Калинина угол проспекта Сталина, потом Коммунистический проспект, а в наши дни – Абылай хана, где проходили незабываемые детские праздники, сказочные представления с «лесными» зверятами – большими и маленькими артистами. А балетные спектакли «Шурале», «Щелкунчик», «Лебединое озеро», оперные «Абай», «Қамбар-Назым», «Қыз Жибек», драматические «Алдар Көсе», «Қозы Көрпеш и Баян Сулу», «Доктор Айболит», «Снежная королева». О, этот неподражаемый мир наших предшественников с великими исполнителями. Теплая атмосфера, добрые шутки, интеллектуальные игры и развлечения. Конечно, были и минуты непонимания, слезы. Но в круговороте огромной занятости наших родителей: утренние репетиции, ночные спектакли, гастрольные поездки, просто не осталось места для обид и мелких разбирательств. Родственники, няни заботились о нас.
Так мы взрослели физически и, безусловно, духовно под руководством соседей и учителей, таких как Ксения Дмитриевна. С какой отважной заботой, педагогическим тактом она ненавязчиво рассказывала о дружбе, о внимании друг к другу. Это были стихи и поэмы, эссе наизусть. О величии любви мужчин и женщин, когда наша школа из женской стала просто учебным заведением (с 1954 г.). Вместе стали учиться в одном классе мальчишки и девчонки. И уже почти юноши и девушки. В нашем поведении зарождались новые манеры, ощущения, чувства. Как понять? Мы спешили, порой, украдкой, не страшась обсуждать гримасы, нелепости нашей подростковой жизни с Ксенией Дмитриевной. Теплом, добром, пленительной улыбкой учила понимать законы судеб людских, приговаривая, что дороги жизни не всегда будут устланы цветами, победными флагами. Только милосердие и сострадание, любовь и уважение – залог истинного пути к счастью.
В конце пятидесятых государственные органы повернулись к «гостиничным» постоянным жильцам, работникам культуры и искусства. Им, наконец, предоставили квартиры с достойно-расширенной жилплощадью и бытовыми удобствами. Радовались. Мы, дети, расставались, но родная десятая школа оставалась в центре нашего нравственного становления, в ореоле славы и дружбы мастеров искусства и присутствия любимых учителей. «Необходимость прекрасного»! «Это не мои слова, – утверждала Ксения Дмитриевна, – это – Лев Николаевич Толстой». Она умело направляла наши привычные, будничные мысли в возвышенные образы красоты природы и человеческих взаимоотношений. Преподносила просто, порой, шутливо, с необыкновенной артистичностью.
Гладко причесанная, в строгих платьях, костюмах небесно-голубого, лазурно-синего цветов, с изысканно наброшенной на плечи белой оренбургской кружевной шалью вдоль спины не треугольником, а прямоугольной накидкой. Это было ее трендом. Муж – немец с Поволжья, инженер. Семья депортирована в Казахстан. Тогда мы не знали, не понимали. Но обожали ее за красоту, тонкий ум, тактичность и обширные знания. Она с упоением учила любить русскую речь, правильно говорить, грамотно составлять предложения, писать сочинения. Знакомила, не уставая, с детской и классической литературой. С уважением и восторгом читала лирику великого Абая Кунанбаева. К сожалению, уроков казахского языка не было в программе нашего обучения.
Ксению Дмитриевну уважали не только мы, ученики. Ее обожали наши легендарные Куляш Байсеитова, Курманбек Джандарбеков, братья Абдулины, Байгали Досымжанов, чета Умирзаковых, Шакен Айманов. Несмотря на свою огромную популярность, звания, занятость, они не были чванливы. Да, не создавали материальных ценностей. Но дружно, бескорыстно руководили школьными кружками: индивидуального и хорового пения, кукольным, драматическим, выразительного чтения. Участвовали в праздничных утренниках, вечерах дружбы и выпускных. Помогали осваивать танцевальную и музыкальную культуру, народное творчество.
А вдохновителем, организатором воспитательной интеллектуальной работы, без сомнения, была Ксения Дмитриевна. Вместе с ними она постигала культуру и искусство, как тогда говорили, братского народа. С искренним убеждением и верой произносила изречение Бертольда Брехта: «Все виды искусств служат величайшему из искусств – искусству жить на Земле!» И уже в десятом классе Ксения Дмитриевна к этой великой фразе в беседе о жизненном пути, о профессиях добавила слова поэта Бориса Пастернака. Хотя изучения его творчества в программе не было. Но она просила их не забывать и даже заучить. Вот эти строки.
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Ксения Дмитриевна словно обнадеживала: можно в жизни преуспеть. Да, огорчения и неудачи будут. Как идти? Только вперед, навстречу будущему, опираясь на дорогое прошлое и истинное настоящее. При этом она уточняла: «Я не знаю, можно ли стать идеальным, совершенным человеком. Ведь Земля несовершенна. Но в земной жизни верный путь к такому достижению – путь знаний, умение их осваивать. Научиться ими пользоваться. И передавать их близким, родным, дорогим детям, ученикам». Вот такая РОСКОШЬ УМА! Она была права. Разумное формирование в нас стремления хорошо учиться, красиво трудиться (физически развиваться), чтобы уже со школьной скамьи могли находить правильный путь к будущей профессии. Неоспоримо: долг и обязанность, восприятие и приобщение нас к настоящей и будущей интеллектуальной жизни стимулировало и вдохновляло всех к творческой деятельности.
Ксения Дмитриевна с почтением и уважением относилась к мужчинам-учителям и сотрудничала с ними в коллективе. Даже о себе говорила: «Я – учитель!» В нашей школе были истинные профессионалы, которые гордились своим учительским пред- назначением, крепкие, сильные, умные, любящие учеников. Они вели химию (Еськов С.М.), физику (Иванов И.М.), историю (Горный А.И.), географию, математику, Конституцию СССР, даже французский язык (Сушков Ю.А.). Не говоря об учителях физкультуры. Дружный, крепкий костяк педагогического коллектива был нормой полной школьной семьи. Учитель-русовед Ксения Дмитриевна стала главной пружиной, источником внутреннего напряжения и живого общения между нами.
Память человеческая избирательна. Светлые, яркие события. Большие и малые. Порой горестные, порой неприятные моменты. Я до сих пор берегу в душе и памяти объятия и тепло рук моей Большой мамы Рахии Койшибаевой. Нежно любя, называла своей доченькой (менiм қызым). Часто забирала меня к себе домой. И особенно во время вечерних спектаклей. Уводила, уносила в свою гримерную, где держала ослепительной белизны постельное белье, зачастую укладывала спать в сундук со своими театральными костюмами. Драматический театр (оба коллектива – казахский и русский) тогда находился по ул. Дзержинского (Наурызбай батыра), рядом с Сосновым парком. Ныне здесь Уйгурский театр. Однажды на вечернем спектакле о войне играли родители: мама партизанку, отец немецкого офицера. Офицер (отец) допрашивает партизанку (маму). Она молчит. Вдруг он бьет ее по лицу хлыстом. «Не трогай, не бей маму», – вырвался из меня истошный крик. Я не видела, что происходило в зрительном зале, на сцене. Меня мигом «выволокли» за пределы зала и балкона. Я продолжала орать. Успокоилась на руках Большой мамы Рахии, которая прибежала и забрала к себе в гримерку. Конечно, родителям досталось от дирекции. Однако, походы, но молчаливые, продолжались. Возможно, тогда во мне зародилось желание: не быть зрителем собственной жизни.
И еще маленький штрих к этой сцене. Они перекликаются. Чем? Урок литературы. Тема: «Природа. Ожидание зимы». Задание: пересказ о приметах. Ксения Дмитриевна вызывает меня к доске. И вдруг голос одноклассницы Светы Рожновой. «Она не сможет. Она же картавит». Я будто окаменела. Ксения Дмитриевна: «Шолпан, ты маленький вороненок. Смелее. Пропой как малыши-воронята кар-ррр-кают о начале зимних дней». Сколько теплоты и веры в меня, ученицу, было в голосе учителя. Я почувствовала себя защищенной, в безопасности. И рассказала, и «напела». Получила «5». Света первой захлопала в ладоши. Забыть такой урок? Нет! Прошло семь десятков лет. С тех пор одноклассницы меня никогда не дразнили. Я поняла. Эти два случая, факта стали для меня судьбоносными.
Особая любовь к талантливому, неподражаемому, незаурядному, истинно-национальному сыну нашего народа, Народному артисту СССР Шакену Кенжетаевичу Айманову. Это – звезда, слава и честь современной казахской культуры. Театр драмы им. М.О. Ауэзова был смолоду его родным «домом». Режиссерская кинематографическая деятельность стала колыбелью его незаурядного таланта, вобравшего в себя традиции народного искусства, культурных достижений казахского народа, наших традиций, обычаев и своеобразной психологии казахской семьи.
Мы, дети и даже взрослые, обращались к нему: дядя Шакен, аға, көке Шәкен. С восторгом мы пропадали на съемках его фильмов в Киностудии. Тогда здание ее находилось по улице Комсомольская (ныне Толе би) и угол 8-го марта (ныне им. Шамшы Калдаякова). Участвовали в массовках. Нам платили гонорары. Даже сестра Гульбарам в кинофильме «Джамбул» играла внучку Джамбула (которого играл Шакен Айманов). А я, будучи студенткой, была одной из подружек главной героини в фильме «Дочь степей». Неповторимые черты доброты и улыбки дяди Шакена, педагогические принципы, верность и преданность семье, Отечеству, целеустремленность и оптимизм, академизм и новаторство помогали многим его коллегам, в том числе и нам, детям, жить духовной жизнью, заниматься поисками в становлении и реализации личности. Он был повелителем с ребячьей чарующей, снисходительной, гордой улыбкой. Легенда советского искусства и казахской сцены.
С его дочерью Айман учились в родной десятой школе, в одном классе до самого выпуска. Она посвятила себя оперному искусству. Певица, солистка родного Абаевского театра. А я? Мечтала о балетной сцене. Не суждено. «Ты старшая. Мой помощник», – твердила мама. Судьба оказалась благосклонной, через полвека подарила мне годы радостного творческого обогащения в стенах Алматинского Хореографического училища имени А.В. Селезнева. Возглавляя общеобразовательное отделение училища, я, тем не менее, больше общалась, дружила и с ответным уважением с педагогами классического цикла. А дети! Со многими студентами-выпускниками общаюсь и по сей день.
К слову, не могу обойти факт участия наших дорогих артистов-педагогов не только в нашем духовном становлении. Они помогали и материально. О благотворительности тогда не было речи. В школе был единственный зал «три в одном»: служебно-педагогический, спортивный, концертный. Здесь проходили заседания педагогического совета, общие родительские собрания, уроки физкультуры зимой. И, конечно, торжества: новогодние, первомайские, 9 мая, 7 ноября. Была сцена, которую обустроили наши наставники. Так были сшиты и подарены театральные занавеси, высота-длина которых была под потолок. Это же бывший Собор военного гарнизона. И какая невообразимая акустика! Под его сводом звучали голоса (и не раз) Куляш Байсеитовой, Розы Жамановой, Гарифуллы Курмангалиева… И уже тогда юной, начинающей Бибигуль Тулегеновой. Даже шведская стенка напротив сцены во всю ширь и высоту не мешала. А какие длинно-высокие канаты, которые школьная ребятня со страхом и удовольствием осваивала. Были среди нас мечтающие путники, представлявшие, как будут карабкаться по горным скалам и отвесам, тропам в районе Медеу. Были сборные гимнастические снаряды: перекладина, брусья, конь, кольца. Здесь я получила третий разряд по спортивной гимнастике. Наши скромные классы были всегда чисты, стены выбелены, полы отшлифованы. Школьный двор: беговые дорожки, песочницы для прыжков в длину, в высоту. Деревянные стенды в школьном дворе привлекали своей красочностью «картин» с большими и маленькими геометрическими фигурами: звездами, кругами, квадратами для метания в цель мечами. Вот такая родная десятая школа. По педагогической сути, морально-психологическому климату, душевной щедрости она была олицетворением становления личности и любви к детям.
А наша «двухэтажка» с основным гостиничным корпусом «Алма-Ата» были снесены. На БЛАГОДАТНОЙ ЗЕМЛЕ средней школы № 10 возвели новый высококлассный отель. Символично, но уже без нас. Таковы цели градостроительства. Несомненно, восхищаться своими кумирами детства могу бесконечно. Об их триумфальном творчестве изданы книги, вписаны их имена в историю культуры государства. Их творческое наследие продолжила новая плеяда талантов. Нурмахан Жантурин, Сабит Оразбаев, Асанали Ашимов, Булат Аюханов, Рамазан Бапов, Тунгушбай Жаманкулов, Алибек Днишев, Мухаметқызы, Жан Тапин…
К ним, несомненно, принадлежит учитель Ксения Дмитриевна Соколова. Она деликатно «входила» в судьбу детей, своих учеников. Понимала их устремления, «лечила» их обиды, не унижая, не «ломая». Так было и со мной.
Невероятную добрую лепту школьные учителя и деятели культуры внесли в духовный человеческий мир моего детства и отрочества. Нашим становлением и заботой о нас они не спекулировали, не кичились, не афишировали. Они были и мамами, и папами, педагогами в становлении жизненного пути и поклонении искусству. Их судьбы ушли на страницы истории, в продолжение жизни их детей и потомков. Мы обязаны помнить! А здесь – часть их великой жизни служения искусству своего народа, их безусловного бескорыстия, которые они дарили нам, детям, и, к сожалению, не известной широкому кругу в силу их природной скромности. Они любящие и любимые сыны и дочери – настоящего и будущего нашего «Қазақ елі».
Сегодня я – пенсионер. Мне дороги мои дети, внуки. И я хочу им сказать и доказать: надо быть внимательными друг к другу. Понимать друг друга, делиться добрыми словами, делами, любовью. Уважительно относиться к прошлому и настоящему. Это человечнее, выгоднее, чем грызться, интриговать. Жизнь коротка. Но память вечна. Впереди – жизнь, судьба, здоровье детей, внуков и далеких потомков. К стыду, огорчению, не помню, кому принадлежат потрясающие строки. Они звучали устами божественного человека – учителя Ксении Дмитриевны Соколовой. «Есть единая нация – это люди. Есть единое государство – это земля. Есть единая вера – это Бог». Даже тогда она не боялась так говорить. И хочу еще добавить: есть единое право – Любить и Быть любимым, любимой. Есть единый язык – это Дружба. Есть святая обязанность – уважать в себе, в родных, близких, друзьях звание «Человек», данное Богом. Таковы завещания любимых и дорогих, незабываемых учителей, мастеров слова и сцены, в чьей среде я выросла.
Есть мнение, что корни человеческих поступков, складывающихся в характер, в жизненную позицию, нужно искать в детстве, в отрочестве, когда любой шаг диктуется не практичностью, а внутренними порывами, непосредственным максимализмом. Так развиваются одержимость и фантазия, мечта о творчестве, умения и талант. А человек в ответе за свой талант, за жизнь, подаренную его родителями. Дорожить этим – наше право и обязанность. И потому! Жить и любить! Уважать и ценить! Дружить и дорожить. Надеяться и верить. Чувствовать и желать. Сгорать и возрождаться. Работать и творить. Преодолевать и улыбаться. Беречь и помогать. Дарить и Быть!.. «Наслаждайтесь этим прекрасным миром. Многое зависит от Вас. Ведь тяга к прекрасному безгранична». Этому меня учили в моем прекрасном школьном и артистическом детстве. И дорогая учитель Ксения Дмитриевна. Она любила и обожала глагольные слова. Можно бесконечно перечислять эти разноликие слова. И что бы делал мир без этих замечательных, воздушных, РАБОТАЮЩИХ глагольных слов. Я думаю, считаю, уверена, что первое великое глагольное слово на всех языках мира было и есть: РОДИТЬ! Родить, конечно, человека. Можно и надо родить новую жизнь, призвание и мысль, идею и дело, мечту и желание, талант и удачу.
Эти простые и великие глагольные слова – основа и платформа для счастья. А формула счастья (Кузьмина Г.):
Мне перья дергали из крыльев,
А я летала!
Пытались воздух перекрыть,
А я дышала!
Меня пугали: не люби,
А я любила, уважала.
Пытались памяти лишить,
Я не забыла!
Мне говорили: боль сильна,
А я терпела!
Не смей врагов своих жалеть!
А я жалела!
Меня не раз сбивали с ног,
Но я вставала!
Мне говорили: не найдешь,
А я искала!
Мне говорили:
Лучше жить ты не имеешь права!
А я жила,
Имея право!
Твердили мне: и не мечтай,
А я мечтала!
И эту жизнь я ни на что б
Не променяла…
Прошли годы. Не все намерения сбылись. Однако, вопреки всему, жизнь полна теплом, добром, искрен- ними друзьями, родными. Последний звонок далек. Надеюсь. Я признательна своей памяти, которая провела меня по следам детства, по дороге, что при- вела к тем, которые учили меня увлекаться лучшими моментами жизни и «необходимости прекрасного».
Мне кажется, что я все еще живу в краю надежд, мечтаний, верю в победу всего прекрасного. Прошу, молю, чтобы на родной Земле не было войны. Во имя жизни … и любви. Прекрасного!
|